МЕСТО ОТЦА АЛЕКСАНДРА В ПРАВОСЛАВНОМ ПРЕДАНИИ
Церковь - это сложнейший и многогранный богочеловеческий организм, в котором существует много разных видов служения: профетическое служение пророков и терпение мучеников, аскетические подвиги монахов и праведная семейная жизнь, и многое другое. Для определения того или иного служения Церковь использует разные понятия. Она выделяет богословов и церковных писателей, она осуждает еретиков, то есть людей, проповедавших неправославное учение. Церковь прославляет того или иного святого за праведность его жизни и ортодоксальность трудов. Однако зачастую бывает так, что это многообразие не бывает правильно истолковано и воспринято как окружающим миром, так и самим церковным народом. К сожалению, многие наши современники путаются в понятиях и не разделяют догматического определения и частного богословского мнения, высказывание того или иного отца и consensus patrum. Реальность Церкви и духовной жизни диктует нам свои правила, согласно которым путаница в данных понятиях является далеко не теоретическим заблуждением. Такого рода ошибки в понятийном аппарате зачастую могут привести и к ошибкам в духовной жизни. Представим ситуацию – человек не понимает, что такое частное богословское мнение и буквально воспринимает труды того или иного конкретного отца. А именно у него, именно в этом труде содержится пресловутое частное мнение, не разделенное другими отцами. В результате может быть серьезная ошибка в духовной жизни.Отсюда проистекает необходимость разобраться в данных терминах и понятиях. Это поможет нам определиться и с отношением ко многим нашим современникам и церковным писателям.Отсюда я обращаюсь к проблеме важнейших понятий православного богословия, изучив которые, мы сможем дать ответ на простой и одновременно с тем очень сложный вопрос «Кто такой отец Александр Мень»?Для начала необходимо определиться с понятием «богослов». Богослов – это не просто человек, занимающийся отвлеченными теологическими исканиями, как это, к сожалению, понимают многие наши современники. Богослов – это человек, переживающий внутри себя, в своей душе тесный контакт с Богом и на основании этого духовного опыта пишущий свои труды. Для богопознания существуют вполне конкретные рамки, продиктованные Священным Писанием: «блаженны чистые сердцем, ибо ти Бога узрят» (Мф.5:8). Духовная чистота, ведущая к созерцанию Божественных истин, вот главная характеристика богослова.С точки зрения агиографии, Церковь дала наименование «Богослов» всего трем святым: Иоанну Богослову, Григорию Богослову и Симеону Новому Богослову, что подчеркивало их особую роль в богопознании. Означает ли подобное наименование, что все остальные отцы Церкви, например, Василий Великий и Иоанн Златоуст, не были богословами, не имели духовного опыта богообщения? Или означает ли это, что категория «Богослов»- это закрытая категория и Церковь больше никого не почтит таким высоким титулом? Конечно же, нет. Данное наименование является почетным титулом для особо почитаемых Церковью святых. При этом Церковь распространяет на термин «богослов» один очень важный критерий – евангельскую чистоту сердца, опыт богообщения и признание Церковью.Далее, в сокровищнице церковного Предания мы встречаемся с «отцами Церкви». В самом общем определении, отцы Церкви – это группа церковных деятелей, чей авторитет имел особый вес в формировании христианской догматики.К отцам применяют несколько критериев. Во-первых, это святость, причем святость, признанная Церковью, то есть канонизация. Во-вторых, это святость их жизни. Отцы должны были жить так чтобы оставить для нас всех пример. И, в-третьих, ортодоксальность учения. Несмотря на то, что у многих отцов мы встречаем спорные суждения, тем не менее, в целом труды святых отцов должны излагать православное догматически верное учение. Таким образом, до тех пор, пока тот или иной наш современник не канонизирован Церковью, его труды нельзя рассматривать как часть Предания, обязательного или рекомендательного для Церкви. Труды протоиерея Александра Меня в данном случае оказываются в одной группе с работами иерея Даниила Сысоева, несмотря на их диаметральную противоположность, как по содержанию, так и по духу. Также необходимо сказать несколько слов о категории церковных писателей. Их главной особенностью является то, что они не обязательно могут быть канонизированы Церковью и их учение может существенно отличаться от официального церковного. То есть, церковный писатель может быть и не прав. Примером такого писателя может служить Тертуллиан, много написавший для Церкви, но сам бывший вне ее ограды.Зачастую наши современники на многих непонятных для них вещах ставят клеймо «ересь». Однако с самим понятием и сущностью ереси такие люди, как правило, не знакомы. В самом общем определении ересь - это учение, отличное от православного, и осужденное Церковью. Однако тут возникает ряд сложных канонических вопросов. В частности, что такое осуждение Церковью? Если понимать под этим осуждение Вселенским Собором, то получается, что после VIII века в Церкви нет ересей, или есть, но их никто не осуждал. Данная позиция вряд ли может быть интерпретирована как верная. Отсюда необходимо расширить границы осуждения Церковью того или иного учения до уровня решения Поместного или Архиерейского Собора.Таким образом, отец Александр не богослов, не еретик и, конечно же, не святой отец Церкви, его труды не входят в данный момент в категорию церковного Предания. Мень-автор, пишущий на церковные темы. Дав такую каноническую оценку личности отца Александра, перейдем к вопросу оценки его как автора, пишущего на религиозные вопросы. КТО ТАКОЙ ОТЕЦ АЛЕКСАНДР МЕНЬ?
Выше нами были рассмотрены несколько важных понятий, относящихся к сфере церковного Предания. Применяя их к отцу Александру, мы приходим к следующим выводам:Многие критики говорят о некоем «учении Александра Меня». Но был ли отец Александр автором какого-то учения? Создал ли он что-то принципиально свое, какую то новую систему мысли или религиозную концепцию? Для того чтобы ответить на данный вопрос, необходимо откинуть все «не», то есть выделить те определения, которые нельзя применить к отцу Александру и его наследию.Во-первых, отец Александр не создатель собственной системы. Сам он неоднократно говорил о себе лишь как о миссионере, называл себя «рядовым» и «сельским священником». Отец Александр не проповедует чего-то своего, его цель – это миссия, это проповедь учения Христа, рассказ людям о христианстве.Во-вторых, отец Александр не богослов. Выше уже было сказано, что существует два понимания того, кто такой богослов. Более узкое и специфическое понятие говорит, что богослов – это тот, кто занимается боговидением, что, в свою очередь, возможно лишь при нравственной чистоте и возвышенности жизни. Тогда богословами мы можем наименовать всего лишь трех людей за всю историю Церкви и плюс небольшую группу святых. Если говорить об этом понятии в более широком смысле, то есть как о людях, профессионально занимающихся богословием, то и тут нельзя назвать отца Александра богословом. Богослов XX века Владимир Николаевич Лосский в своих трудах рассматривал вопросы «тонкой материи», он создавал что-то новое, что входило в сокровищницу церковного Предания. Отец Александр систематизировал, писал, проповедовал, но не был богословом.В-третьих, Александр Мень не философ. Отец Александр многие свои труды посвятил истории русской религиозной философии, своим учителем и наставником почитал В.С. Соловьева, постоянно ссылался на Н.А. Бердяева, протоиерея Сергия Булгакова и многих других русских философов. Но сам он не являлся философом. Отец Александр не ставил перед собой вопросов онтологического и гносеологического характера, иными словами, он не был профессиональным мыслителем.Отбросив все «не», то есть все те утверждения, которые не относятся к отцу Александру и его наследию, выясним, кем же являлся отец Александр. Во-первых, он был миссионером. Именно миссия, приведение людей ко Христу, было главной задачей отца Александра. Во-вторых, систематизатор. Как было сказано выше, отец Александр не создал какой-то собственной философской или богословской системы. Но он был систематизатором. Обладая поистине энциклопедическими знаниями, отец Александр для проповеди использовал все данные современной науки и весь опыт Церкви. Он ссылался как на работы физиков, так и на труды Святых Отцов. При этом нужно заметить, что работы отца Александра не носят полностью компилятивного характера. Пропуская сквозь себя, свое мировосприятие огромнейший фактический материал, отец Александр наделял его новым, православным смыслом. Например, «Сын Человеческий» Меня содержит большое количество цитат из Ренана, но при этом протестантские взгляды самого Ренана Мень творчески обрабатывает и дает им православную интерпретацию, оставляя лишь внешнюю оболочку повествования.Именно как систематизатор отец Александр выступает и в качестве экзегета. Он старается минимизировать личные оценки того или иного события библейской истории и приводит комментарии других авторов. Вообще личное присутствие отца Александра в его произведениях минимизировано. В-третьих, отец Александр – священник и духовник.Отец Александр для многих своих прихожан был духовником. Необходимо пояснить, что в православной традиции отношения духовника и его духовного чада – это тонкие и тесные духовные отношения, выходящие за рамки одной лишь исповеди у конкретного священника. Отец Александр на страницах своего «Практического руководства к молитве»[1] выступает в качестве духовника, дающего советы в области духовной жизни. Эти советы и воспоминания ряда прихожан о том, как отец Александр руководил их духовной жизнью, позволяют нам представить самого отца Александра как духовника и проанализировать некоторые духовные аспекты его трудов. КРИТИКА ОТЦА АЛЕКСАНДРА
Определившись с вопросом, кто же такой Александр Мень, перейдем к критическим замечаниям, касающихся его наследия. Отца Александра, как человека, много и активно служившего на ниве Христовой, многие критиковали. С определенной долей условности можно выделить несколько направлений в критике отца Александра.Во-первых, это критика его интерпретации Священного Писания.Во-вторых, критика его отношения к другим религиям (особенно к католичеству). В-третьих, критика его отношения к эволюции.В-четвертых, обвинения в поддержке некоторых исторических ересей. В-пятых, критика отца Александра как исследователя.Необходимо подробно разобрать каждое из представленных обвинений, и выяснить, какие из них оправданны и имеют здравый смысл, а какие из них ошибочны и надуманны.Среди главных критиков отца Александра мы выделим трех. Это протодьякон Андрей Кураев[2], обвинивший отца Александра в экуменизме и криптоуниатстве, протоиерей Сергий Антиминсов (или человек, скрывающийся под этим псевдонимом), раскритиковавший отношение отца Александра к Священному Писанию[3], и иерей Даниил Сысоев[4], обвинявший отца Александра в исповедании ересей, осужденных христианством. Необходимо заметить, что у Даниила Сысоева нет какого-то специального труда или статьи, которые были бы посвящены критике отца Александра. Поэтому в качестве примера данной критики мною было использовано одно из его высказываний на Интернет-форуме. Конечно же, сложно назвать Интернет-форум пространством для серьезного обсуждения важной проблемы. Но цитаты Даниила Сысоева использованы мной лишь как иллюстрация критики отца Александра. Не только отец Даниил, но и многие другие критики обвиняли отца Александра в чем-то похожем. Отец Даниил был выбран лишь как наиболее известный критик.КРИТИКА ИНТЕРПРЕТАЦИИ СВЯЩЕННОГО ПИСАНИЯ
По отношению к Священному Писанию в целом:1. Проблема богодухновенности Писания. И Антиминсов, и Сысоев утверждали, что отец Александр отрицал богодухновенность Писания, считая, что Библия - это скорее слово и дело человеческое, нежели Божественное. Для о. Александра в Библии, главным образом в Ветхом Завете, далеко не все достоверно. Повествования исторического характера якобы переплетаются с легендами и мифами. Отец протоиерей в принципе не отрицает, что в основе библейских повествований лежат реальные сказания богодухновенного характера – откровения пророков. Но он считает, что впоследствии, с течением времени, эти первоначальные рассказы «обрастали» разными вымыслами – наподобие народных былин»[5]. 2. Отрицание или сомнение в ряде Библейских чудес (это касается как Ветхого, так и Нового Заветов).3. Чрезмерное увлечение библейской критикой и комментариями инославных отцов Церкви.Как считали некоторые критики отца Александра, его склонность к библейской критике могла переходить дозволенные границы, что приводило к существенным ошибкам в интерпретации Писания: «задачу своих комментариев о. Александр видит в том, чтобы выяснить «историческую основу» Библии, отделив ее от «фантастического» элемента. Во что превращается библейская история при таком «отделении», покажем на примере небольшого фрагмента «научных комментариев» о.Александра. Согласно его разъяснениям, первые 11 глав книги «Бытия» – о творении мира и человека, о грехопадении, о всемирном потопе и Вавилонской башне – всего лишь легенды, переработка (и притом позднейшая, времен Вавилонского плена, VI в. до н. э.) древне-вавилонских мифов. Адам и Ева – это, оказывается, не конкретные личности, а лишь собирательные образы, также, как и «допотопные» патриархи – Сиф, Енох и т.п. (Быт., гл. 4-5)»[6].4. Спорные интерпретации таких вопросов, как существование в мире зла и причины этого. Антиминсов замечает, что, по мнению Меня, «виновником мирового беспорядка косвенно является Сам Бог, допустивший неким богоборческим силам Хаоса в самом начале творения космоса исказить мировую гармонию»[7].5. Некоторые заблуждения в области духовной жизни.Также многие критики обвиняли отца Александра в искажениях духовной практики Русского Православия. «Если теперь обратимся к трудам прот. Александра Меня, то найдем, что он самым существенным образом искажает Православное учение о благодати, смешивая то, что никак нельзя смешивать – нетварную Божественную благодать и тварные энергии. Приведем пример. «Моисей вернулся с Синая в таком же состоянии, в каком был Магомет, покинув пещеру горы Гиры. Он осознал себя пророком Божиим и был готов начать то дело, которое Ягве возложил на него»[8].В области Ветхого Завета:1. Отрицание реальности некоторых событий ветхозаветной истории, как реальность и буквальность Шестоднева (для многих критиков отца Александра реальность Шестоднева тесно связана с его буквальностью), сомнения в реальности грехопадения (или сведение его на уровень аллегории) и т.д.2. Отрицание авторства некоторых библейских книг (Например, отец Александр сомневается в том, что именно Моисей был автором всего Пятикнижия). Об этом со свойственной ему эмоциональностью писал отец Даниил Сысоев: «отвержение реальности Потопа, буквальности Шестоднева, Башни, существования Адама, Ноя, Исаака, Еноха»[9]. 3. Спорные оценки личностей некоторых героев Ветхого Завета. Так, Антиминсов обвиняет отца Александра в искажении образов ветхозаветных патриархов. Он указывает на имевшие, по его мнению, место попытки отца Александра исказить суть духовного служения некоторых ветхозаветных патриархов, таких как Авраама: «почему-то о. Александр хочет принизить нравственный уровень «отца верующих»[10].В области Нового Завета.1. Отрицание Евангельских чудес. Сергий Антиминсов пишет, что «Вы не найдете в книге [«Сын Человеческий»- А.Е.] упоминания о Вифлеемской звезде – волхвы отыскали место рождения Христа, расспрашивая соседей. Бегство в Египет Святого Семейства и возвращение оттуда совершилось, согласно Евангелию, после явления Ангела Иосифу (Мф. 2, 13-19). о. Александр предпочитает не упоминать о небесном вестнике и считает, что Иосиф просто руководствовался соображениями естественного разума»[11]. 2. Сомнения в богочеловечестве Христа и, как следствие этого, искажения в области христологии. «Согласно православному вероучению, Христос – и истинный Бог, и истинный человек, причем абсолютно чуждый всякого греха. Некоторые места из «Сына Человеческого» заставляют думать, что автор умаляет Божественное достоинство Христа и не считает Его безгрешным по человечеству»[12].Из подобного прочтения, по мысли Антиминсова, проистекают и другие искажения: «о. протоиерей считает, что Христос творил чудеса не силой Своего Божества, а за счет тех возможностей, которые даны человеку при творении. Это весьма серьезная догматическая погрешность. Христос и Его святые совершают чудеса нетварной Божественной энергией, тогда как обычные природные явления – вполне тварного происхождения. <…> Еще один пример догматической погрешности – об искушении Христа диаволом в пустыне (Мф. 4, 1-11). Отец Александр допускает, что это могло быть «видение... или все совершилось в душе Христа незримо» (с. 70). Но согласно православной антропологии диавол может приступить в видениях или помыслах только к человеку, не очищенному духовно, подверженному власти греха. Ко Христу диавол мог подступить только извне. Так что допущение о. Александра равносильно признанию греховности Христа, что присуще ереси несторианства»[13].КРИТИКА ОТНОШЕНИЯ К ДРУГИМ РЕЛИГИЯМ
Говоря об отношении отца Александра к другим религиям, критики обращали особо пристальное внимание на глубокое уважение отца Александра к религиозному опыту человечества. Общеизвестны обвинения в адрес отца Александра и его симпатий к католичеству, озвученные протодьяконом Андреем Кураевым. Еще один критик отец Алексей Шумский крайне негативно отзывался об эклессиологии отца Александра и его отношении к мировым религиям: «Церковь включает в себя всё, что нравится отцу Александру. Разве что колдовской культ вуду туда не вошел. И получается, что Господь наш, Иисус Христос, совершенно «необязателен» для спасения. Учение отца Александра тяготеет к несторианской ереси, сущность которой заключается в растворении Церкви в стихии мира»[14].КРИТИКА ОТНОШЕНИЯ К ТЕОРИИ ЭВОЛЮЦИИ
Отец Даниил Сысоев утверждал, что для отца Александра было характерно учение о человеке, как о преображенной обезьяне. Он писал, что такое понимание человека «противоречит определению 5 Вселенского Собора против Оригена (там было провозглашено, что душа и тело появились одновременно»[15].ОБВИНЕНИЯ В ПОДДЕРЖКЕ ИСТОРИЧЕСКИХ ЕРЕСЕЙ
Особый акцент на якобы имеющейся у отца Александра поддержке ересей делает отец Даниил Сысоев. Сысоев обвиняет отца Александра в манихействе: «манихейство. – Учение о соучастии сатаны в творении мира, результатом чего была якобы происходившая эволюция»[16]. Таким образом, для Даниила Сысоева эволюция находится в тесной связи с манихейством. Необходимо заметить, что данный взгляд Сысоева является очень спорным.В качестве аргумента своей позиции он предлагает следующую цитату из «Истории религии» отца Александра: «Творение есть преодоление Хаоса Логосом, которое достигает сознательного уровня в человеке и устремлено в Грядущее. Итак, борьба - закон миротворения, диалектика становления твари" (Прот. А. Мень. История Религии Т.1 Истоки Религии М.1991. с.82). И проявлением этого в мире является эволюция (с.90)».КРИТИКА ОТЦА АЛЕКСАНДРА КАК ИССЛЕДОВАТЕЛЯ
1. Критика источников, на которые опирался отец Александр.Многие критики замечали, что источники, на которые опирался отец Александр, не всегда были строго православными. Например, отец Александр ссылался в том числе и на труды католических и протестантских авторов, а зачастую вообще на работы атеистов (обычно это носило характер иллюстрации того или иного мнения атеистов).2. Обвинения в научной недобросовестности.Некоторые критики утверждали, что отец Александр не всегда добросовестно цитировал те или иные высказывания отцов, а зачастую и давал им слишком собственные интерпретации. В частности, Сергий Антиминсов пишет, что «еще один источник расхождений о. Александра с Церковью – его собственная научная недобросовестность. Хотя он и уверяет читателей, что в его книгах «нет ничего такого, что не опиралось бы на первоисточники и на выводы современных исследований» (М., с. 16), однако для того, кто берет на себя труд познакомиться с первоисточниками, становится вполне очевидно, что слишком часто о. протоиерей совершенно сознательно эти первоисточники искажает»[17].Такова в самом общем и схематичной виде проблема оценки наследия отца Александра Меня. Как мы видим, существует большое количество обвинений отца Александра в самых различных ересях и искажениях христианства. Нашей задачей является не создание апологетического труда, посвященного отцу Александру, а попытка взвешенного и спокойного подхода к оценке его наследия. Именно такой подход и такая оценка помогут нам по-настоящему оценить место трудов отца Александра в жизни современного православного христианина и всей Церкви в целом.Исходя из вышеизложенного, перед нами, то есть перед русской богословской школой стоит задача создания целого комплекса трудов, в которых было бы подробно изложено и проанализировано наследие отца Александра. Причем это должны быть работы не только теологов, но и биологов, физиков (для оценки отношения Меня к эволюции) и многих других специалистов. Далее я предлагаю краткий набросок тем и вопросов, которые встают перед современной богословской наукой при рассмотрении наследия отца Александра. В области патрологии необходимо дать точную оценку понятию consensus patrum и частное богословское мнение, определить границы возможных отступлений от догмата. Необходимо привести примеры наличия частных мнений у ряда отцов, как признанных Церковью, так и не признанных ею.В области канонического права и сравнительного богословия необходимо проанализировать историю и современное состояние отношения Православной Церкви к инославию. Необходимо дать адекватную оценку экуменизму и экуменическому движению, основываясь на котором можно будет либо осудить, либо оправдать экуменические позиции целого пласта русских религиозных мыслителей.Важнейшей задачей в области догматического богословия необходимо составить своего рода православную «сумму теологии», в рамках которой было бы рассмотрено как догматическое учение Церкви, так и существующие по тому или иному вопросу частные богословские мнения.В области исследований творчества отца Александра Меня необходимо создать аналогичную «сумму» спорных высказываний отца Александра Меня и сравнить ее с «Суммой» православия. Те частные мнения отца Александра, которые будут максимально далеко отстоять от православной «Суммы» необходимо будет проанализировать на предмет соответствия критериям частного богословского мнения. Выявленные нами частные богословские мнения могут и должны быть двояко интерпретированы. С одной стороны, те мнений, которые могут остаться в рамках теологумена, должны быть названы таковыми и должна быть дана православная интерпретация этих теологуменов.С другой стороны, те частные мнения, которые будут радикально расходиться с «Суммой» православия (если таковые будут обнаружены) должны быть признаны неверными и осуждены Церковью.Также для того, чтобы ответить на обвинения в научной недобросовестности отца Александра, необходимо сравнить приводимые Менем цитаты с подлинными высказываниями святых отцов, как в буквальном смысле, так и в смысле общего контекста произведений. Помимо ответа на вопрос о научной объективности и честности отца Алексанра, мы также сможем получить ответ на вопрос о следовании отцом Александром православной традиции.В результате этого гигантского труда мы сможем прийти к ревизии трудов самого отца Александра, что позволит нам куда более подробно представить себе роль и место наследия отца Александра для жизни Православной Церкви.Но стоит ли таких громадных трудов оценка наследия всего лишь одно человека? Этот вопрос не может не прийти в голову после такого списка необходимых трудов. Но я считаю, что стоит, так как полученные в результате такой работы данные смогут помочь нам не только сформулировать свое отношение к отцу Александру, но и проанализировать огромный пласт Церкви XX века.Таким образом, отвечать на вопрос об ортодоксальности трудов отца Александра должна Церковь в целом. Отсюда предлагаю свое максимально схематичное изложение некоторых спорных аспектов в учении отца Александра, которые будут разделены на несколько важных пунктов.